«Слишком много стимулов не ввязываться в сложные дела, связанные с торговлей людьми»

6 апреля на факультете права НИУ ВШЭ в рамках XVI Апрельской международной научной конференции с почетным докладом, посвященном борьбе с торговлей людьми в России (обзор за 2003-2013 годы), выступила доцент политологии университета Массачусетс-Амхерст Лорен Маккарти. Она рассказала, какие типы трафикинга существуют сегодня в России и как правоохранительные органы реагируют на такие преступления.

Для изучения текущей российской ситуации в области торговли людьми профессор провела интервью с различными представителями правоохранительных органов (ФСБ, МВД, прокуратура, Следственный комитет) Москвы и регионов РФ, представителями некоммерческих организаций, проанализировала более пяти тысяч тематических статей, 102 судебных решения и изучила законодательные документы. Сегодня основными законами, направленными на борьбу с трафикингом (продажу или перепродажу людей) в России, являются Протокол ООН о предупреждении и пресечении торговли людьми, особенно женщинами и детьми, подписанный РФ в 2000 году; поправки в Уголовный кодекс, принятые в декабре 2003 года, которые ввели ответственность за «торговлю людьми» (ст. 127.1 УК) и «использование рабского труда» (ст. 127.2 УК); а также статьи 240 УК — «Вовлечение в занятие проституцией или принуждение к продолжению занятие проституцией» и 241 УК — «Организация занятия проституцией».

Типы российского трафикинга

Вопреки расхожему мнению о частых случаях сексуальной эксплуатации внутри собственной страны, которое во многом формируется средствами массовой информации, данный тип трафикинга не самый распространенный в России. Как правило, координацией проституции внутри страны занимаются местные небольшие преступные сообщества, иногда речь может идти об отдельных физических лицах, но чаще всего преступники объединяются в группы. Жертвами сексуального трафикинга становятся молодые женщины, попавшие, как правило, в сложную жизненную ситуацию. Их используют на улицах, в гостиницах, вознаграждение за работу если и есть, то ничтожно маленькое, нередки случаи применения физического насилия и угроз за попытку выйти из бизнеса, перепродажа в бордели внутри страны. В единичных случаях предусмотрена возможность выкупить свою свободу, но обычно долги сексуальных рабынь только растут.

Намного чаще, нежели внутри своей страны, молодые женщины становятся жертвами международной торговли людьми с целью сексуальной эксплуатации. К данному типу относятся различные предложения по работе официантками, горничными, уборщицами в странах Европы, Азии и Ближнего Востока. Типичный пример — уголовное дело, которое было заведено в республике Марий Эл, где девушек набирали для последующей перевозки в бордели Европы. Подобные дела расследовать крайне тяжело, так как в преступный процесс вовлечено, как правило, большое количество людей, а также часто необходимо сотрудничество разных систем правоохранительных органов одновременно нескольких стран.

Например, во Владивостоке для того чтобы обеспечить жертве безопасность на время следствия, высокопоставленный сотрудник правоохранительных органов позволил ей ночевать в своем кабинете. Чего, конечно, не стал бы делать рядовой

Сегодня в России стремительно набирает обороты использование принудительного труда. Обычно это касается людей, которые изолированы от своих семей, имеют проблемы с наркотиками, алкоголем, не имеют жилища. Бывают случаи, когда офицеры «сдают» своих солдат для выполнения каких-либо работ. Однако это не считается рабством и часто правоохранительные органы не рассматривают подобные случаи как пример использования незаконного труда. Сфера деятельности трудовых рабов — строительство, уборка помещений, сельскохозяйственные работы и прочий тяжелый труд. В последнее время данный тип трафикинга стал особенно актуальным для мигрантов из бывших советских республик (Узбекистан, Молдова, Беларусь, Киргизстан, Таджикистан и другие).

Острая проблема — использование незаконного детского труда, часто под этим подразумевается сексуальное рабство, а также торговля детьми. Единичны случаи осознанной продажи ребенка его родителями по причине безнадежной нищеты, гораздо чаще — это налаженная преступная система, функционирующая в детских домах, больницах и роддомах. Как правило, на матерей, оказавшихся в сложной жизненной ситуации, оказывают психологическое давление, уговаривая отказаться от ребенка, либо продают тех детей, от которых уже отказались.

По неофициальным данным, за 2004-2013 год было зарегистрировано 279 случаев торговли людьми, однако, как отметила профессор Маккарти, говорить о каких-либо тенденциях сложно, так как далеко не все дела были раскрыты и преданы огласке.

Сложности дела

Преступления, совершенные по статьям 127.1 и 127.2. УК, выявить и доказать крайне непросто. Во-первых, это связано с тем, что правоохранительные органы, как правило, не нацелены на предупреждение подобных дел, а работают уже по факту. Иными словами, ждут, когда к ним поступит заявление. В свою очередь пострадавшие часто боятся (стыдятся) обращаться в правоохранительные органы, а иногда и вовсе не считают себя жертвами (просто не повезло). Во-вторых, большая проблема возникает с классификацией подобного дела: к какой именно статье его отнести и что вообще можно считать преступлением? Говоря о торговле людьми, следует учитывать, что это сложное противоправное действие, включающее в себя несколько этапов. В случае, когда объектом купли/продажи становится человек, преступление очевидно, однако как расценивать отдельные его этапы — вербовку, перевозку, предоставление незаконного проживания, подделку документов, укрывательство и так далее? Каждый этап в процессе торговли людьми может расцениваться как отдельное преступление, и для того чтобы его выявить, необходима целостная оценка конкретного случая и анализ отдельных его элементов. К сожалению, убеждена профессор Маккарти, институциональная структура российских правоохранительных органов не способствует такому подходу.

Помимо формальных критериев классификации преступления в области трафикинга существуют неформальные характеристики, которые остаются на усмотрение стороны обвинения. К таким критериям относится, во-первых, возможность жертвы уходить. Иными словами, если она не была прикована к батарее, доказать психологическое давление, оказываемое на нее, намного сложнее физических моментов. Во-вторых, при добровольном согласии жертвы доказательство вины преступника также осложняется. И наконец, вознаграждение. В этом пункте современные торговцы людьми оказались довольно прозорливыми и часто выплачивают жертвам минимальные деньги с тем, чтобы они не могли пожаловаться.

«В случае, когда формальные критерии не являются достаточно четкими и ясными, правоохранительные органы вырабатывают неформальные, и подобная ситуация характерна не только для России, но и для многих других стран», — убеждена Лорен Маккарти.

Системные проблемы

До сих пор существующая в России «палочная система», основа которой — плановые показатели по регистрации и раскрытию преступлений, добавляет свои трудности в расследовании дел, связанных с торговлей людьми. Палочная система оценки деятельности полиции устанавливает жесткие сроки раскрытия уголовных дел (2 месяца без получения разрешения от вышестоящих органов на продление срока раскрытия уголовного дела). Как правило, нижестоящие сотрудники с неохотой обращаются к начальству за продлением сроков расследования. Еще один важный момент — процентные соотношения раскрытых дел по сравнению с прошлым годом (плохая/хорошая статистика). Преступления, связанные с торговлей людьми, сложные, многоуровневые и часто требуют больше времени и ресурсов, а погоня за хорошей статистикой вынуждает правоохранительные органы подтасовывать факты, подделывать данные и просто закрывать глаза на сложные дела. И даже в том случае, если полицейский уже работает над таким делом, ему необходимо получать разрешение от начальства на свои дальнейшие действия. «Например, во Владивостоке для того чтобы обеспечить жертве безопасность на время следствия, высокопоставленный сотрудник правоохранительных органов позволил ей ночевать в своем кабинете. Чего, конечно, не стал бы делать рядовой. Этот пример наглядно показывает, что жесткая иерархия в российской правоохранительной системе снижает возможности для любых инициатив внутри этой системы», — заметила профессор Маккарти.

Среди прочих проблем в системе профессор назвала высокую степень коррупции в правоохранительных органах, большое количество задействованных в одном деле сотрудников (оперативник, следователь, специалист следственного комитета, прокурор, судья), где все стремятся к быстрому раскрытию дела и повышению своего рейтинга в рамках палочной системы. «В российской системе правопорядка существует слишком много стимулов не ввязываться в сложные дела, связанные с торговлей людьми. Чаще всего подобные преступления проходят по статье 240 УК. Полицейские говорили мне, что 9 из 10 случаев у них проходят именно по этой статье, объясняя это словами “не хотим усложнять”, “на всякий случай”. Однако замечу, что неопределенность подобных дел, их сложность и неоднозначность — бич многих стран, правоохранительные органы во всем мире берутся за подобные дела с большой неохотой», — заключила профессор Маккарти.

Анастасия Чумак, новостная служба ВШЭ